(В обработке М. Г. Ватагина) Жил-был старик. Было у него два сына. Стал старик умирать, стал наследство делить. Старшему досталось почти всё хозяйство, а младшему — худая избушка да жерёбая кобылка. Вот лето пришло, пора сенокосная. Собирается младший брат сено косить, домой возить, а телеги нет. Идёт он к старшему: — Брат, поедем вместе на луга сено косить, домой возить. Моя кобыла, твоя телега. Старший себе радуется: моя лошадь дома отдохнёт, перевезу сено на лошади брата. Поехали они вместе на луга. Весь день работали, вечером спать легли. Ночью кобыла принесла жеребёнка. Жеребёнок забрался под телегу. Утром братья проснулись, старший говорит: — Брат, смотри, а у меня прибыль: моя телега жеребёнка принесла. Младший говорит: — Что выдумал! Где это видано, чтоб телега жеребёнка принесла? Это мой жеребёнок, моей кобылы. Старший брат говорит: — Если бы твоей кобылы, то и был бы он подле неё, а он под моей телегой лежит. Спорили, спорили, к царю пошли. А царь мудрёные загадки загадывать любил. Позвал он мужиков к себе и говорит: — Мой царский суд будет простой: кто четыре загадки отгадает, того и жеребёнок. Вот первая загадка: что на свете всего жирнее? Вторая загадка: что на свете всего быстрее? Третья: что всего мягче? И четвертая: что всего милее? Пришли мужики домой, стали думать. Жена старшего брата спрашивает: — Что такой невесёлый? О чём задумался? — Где тут быть весёлому? — говорит старший брат.— Царь такие загадки загадал — голова пухнет! — Какие загадки? — Что на свете всего жирнее? Что всего быстрее? Что всего мягче? Что всего милее? Жена старшего брата подумала и говорит: — Загадки непростые, в них есть хитрость, и я эту хитрость поняла. Всего жирнее, конечно, боров — так это, верно, царский боров. Всего быстрее борзая — так это, верно, царская борзая. Всего мягче пуховая перина — конечно, царская перина. А милее всего, я думаю, золото. Конечно, царю милее всего царское золото. Обрадовался старший брат. — До чего ты умна! — говорит.— Мне б самому никогда не додуматься! И брату моему не додуматься. Жеребёнок мой! младший брат тоже пригорюнился. Рассказал жене царские загадки. — Где нам такие загадки отгадать! — говорит жена.— Остались мы без жеребёнка. Подошла к отцу дочь-семилетка и говорит: — Не горюй, батюшка, спать ложись, утро вечера мудренее. Завтра я отгадаю тебе царские загадки. Мужик лёг спать. Утром будит его дочь-семилетка: — Пора, батюшка, к царю. — Что же я ему скажу? — Скажи ему: жирнее всего на свете мать-сыра земля. Всё она родит, всё растит, всех людей, всё живое кормит. Всего быстрее мысль — в один миг всю землю облетит. Всего мягче своя ладонь. Как бы ни была мягка подушка, а всё ладонь под голову кладём. Ну а милее всего сон. Не поспи-ка две ночи — и поймёшь: нет ничего милее, всё за сон отдашь. Пришли мужики к царю. — Я первый,— говорит старший брат. — Отвечай первый,— говорит царь. — Жирнее всего на свете царский боров, быстрее — ваша царская борзая, мягче — ваша царская перина, а милее всего для вас, царь-государь, ваше золото, царская казна. Царь усмехнулся и говорит: — Хитёр ты, а не умён. Что скажет младший брат? Младший рассказал, как научила дочь-семилетка. Царь от удивления подпрыгнул: — Неужто ты сам до всего дошёл? Или кто научил? — Есть у меня дочь-семилетка, она научила. Царь думает: «Холопка все мои загадки разгадала, вровень со мной встала... Не бывать такому! Уж я её проучу!» И говорит: — Когда дочь твоя столь мудра, то вот ей ниточка шелкова, пусть к утру соткёт полотенце узорчатое. Взял мужик ниточку, пришёл домой печальней прежнего. — Что с тобой, батюшка? — спрашивает дочь-семилетка. — Беда,— отвечает отец.— Царь дал ниточку, приказал тебе из неё соткать полотенце узорчатое. Девочка взяла берёзовый веник, отломила прутик, подаёт отцу: — Отнеси к царю, скажи, я готова выткать полотенце, если он смастерит мне ткацкий станок из этого прутика. Взял царь прутик, повертел его в руках и думает: «Ты хитра, а я хитрее, ты смекалиста, а я смекалистей!» Выбросил прутик и даёт мужику сто варёных яиц. — Вот сто яиц,—говорит царь.— Пусть твоя дочь выведет мне к завтрему сто цыплят. Воротился мужик домой ещё печальнее. — Что теперь царь загадал? — спрашивает дочка. Отец рассказал. Девочка-семилетка сварила горшок пшена, подаёт отцу: — Отнеси царю, скажи, пусть посеет это пшено, вырастит корм для цыплят. Мои цыплята из варёных яиц другого корма клевать не станут. Царь посмотрел на варёное пшено, ещё больше рассердился: «Опять она верх берёт!» И говорит: — Когда дочь твоя столь мудра, то пусть явится пред мои очи. Пусть поспешит ко мне ни пешком, ни на лошади, ни в одежде, ни без одежды, ни с подарком, ни без подарка. Мужик думает: «Теперь мы пропали. Такой хитрой задачи никто не решит, даже моя дочь». Пришёл домой ещё печальнее. — А теперь что царь выдумал? — спрашивает дочка. Отец рассказал. — Не печалься, батюшка. Пойди к охотникам, купи живого зайца да живую перепёлку. Отец купил зайца и перепёлку. На другое утро девочка-семилетка сбросила с себя всю одежду, обмоталась рыболовной сетью, взяла зайца и перепёлку, села боком на козла и поехала к царю. Царь сидит, в окошко глядит. Заметил её — что за чудо? «Это та холопка, что верх надо мной берёт! Ну, хватит, пришёл тебе конец!» Царь приказал спустить на девочку цепных псов и вышел на крыльцо. Семилетка пустила зайца. Заяц — в поле, псы — за ним. Семилетка подъехала к царю, поклонилась и говорит: — Вот тебе, государь, подарочек! — и подаёт ему перепёлку. Царь протянул руки, хотел было взять её, а перепёлка порх — и улетела. «Опять меня перемудрила»,— думает царь. И говорит: — Ты всё сделала, как я приказал. А теперь ответь: чем вы живёте, чем кормитесь? — Мой отец в поле рыбу ловит,— говорит семилетка,— а я её подолом домой ношу да уху варю. — Ох и глупа ты! — говорит царь.— В какой же это земле рыба в поле живёт? — В той же земле, где телега жеребёнка принесла. Понял царь, что девочку ему не перемудрить. И присудил он жеребёнка младшему брату.
